Шанель, Россия и русские

Это были поразительные времена, тяжелые для России и удачные для Франции. Благодаря Октябрьскому перевороту французские дома моды получили в свое распоряжение такие кадры, о которых не могли и мечтать. Коко была очарована русскими. «Все славяне изящны, воспитанны, естественны, и даже самые обездоленные из них незаурядны. Русские подобны природе, они никогда не бывают вульгарны», — приводит ее слова биограф Марсель Эдрих. Конечно, нужно вспомнить, с какими именно русскими довелось общаться Габриэль Шанель. В Париж без гроша в кармане съезжались русские эмигранты. Красавицы-аристократки шли в продавщицы, княжны и графини работали манекенщицами и белошвейками. Великая княгиня Мария Павловна, сестра князя Дмитрия, занималась вышивальным производством, госпожа Шанель размещала у нее заказы. Ия, дочь художника Ге, создавала для нее эскизы платьев. Князь Кутузов был администратором Дома Chanel. Эрнест Бо, француз, родившийся в России, стал парфюмером Дома. А познакомил его с Коко тогдашний ее возлюбленный, великий князь Дмитрий Павлович, кузен последнего русского царя. В Доме Chanel под руководством Бо работал также русский парфюмер Константин Веригин, написавший потом мемуары под названием «Благоуханность».Знаменитые платья-рубашки Chanel были созданы на основе русской крестьянской блузы. Вовлеченность Шанель в искусство была во многом связана с Россией. Еще в 1910 году двадцатисемилетняя Коко увидела «Русские сезоны» Дягилева. На нее произвели сильнейшее впечатление балет «Шехерезада» и декорации к нему, выполненные Львом Бакстом. Шанель была потрясена «Весной священной» Игоря Стравинского. Композитору, ставшему ее большим другом, она много помогала и на целых два года поселила его вместе с семьей на своей вилле «Бель Респиро» в Гарше под Парижем.В экспозиции «Красный» на выставке — русская тема. Современная версия «Красного квадрата» Малевича и три новгородские иконы XV—ХVI веков, покоряющие глубоким киноварным цветом. Шанель обожала красное: маленькие мазки на губах, напоминающие о горячей крови. «Если у нас так много красного внутри, стоит показать его и снаружи».
Шанель, добившись успеха, не скупилась на искусство. Раньше ее содержали богатые мужчины, Этьен Бальсан и особенно Артур Кейпел помогли ей начать свое дело. Теперь она обожала платить. Возможно, таким способом она стремилась подчинять себе людей, вещи и события. Кого-то широкие жесты Шанель, которая не просила ничего взамен, пугали. По словам танцовщика и балетмейстера Сержа Лифаря, она внушала некоторый страх даже Дягилеву.Она сама вызвалась помочь, когда постановка «Спящей красавицы» вогнала Дягилева в долги, и выписала ему чек на огромную сумму. Шанель помогла осуществиться его спектаклю «Голубой экспресс» и сделала для него костюмы.Шанель была щедра со своими друзьями Сертами — Мисей, музой многих живописцев того времени, наполовину русской, и ее мужем-художником Хосе-Марией, обаятельным и эксцентричным почти как Дали, хотя и не столь талантливым. Серты научили ее ценить искусство и открыли глаза на искусство жить.Ее последний возлюбленный Поль Ириб, художник и архитектор, был талантлив, любвеобилен, отличался страстью к политике и заразил ею саму Шанель. Коко даже финансировала в 1933 году его газету националистического толка.
Коко была дамой полусвета, содержанкой. Впрочем, по словам Дюма, «полусвет — это падение для тех женщин, которые вращались в высшем обществе, и возвышение для тех, кто вышел из низов». Для Шанель, незаконнорожденной дочери бродячего торговца, это было возвышением.Но, будучи со своим возлюбленным Этьеном Бальсаном на ипподроме, она могла находиться только на лужайке. Куртизанки не имели права осквернять своим присутствием места для благородных дам. Все, что могла сделать Шанель, — одеться так, чтобы не быть похожей на кокотку. Канотье, галстук, плащ реглан, туфли на низком каблуке. «Шанель создавала новую моду, исходя из собственных потребностей, как Робинзон Крузо строил себе хижину», — писал ее биограф Поль Моран.Однако, едва появившись в Париже, она стала вызывать к себе жгучий интерес, который преодолевал даже сословные различия. Открыв мастерскую и магазины, Коко очень быстро добилась популярности. Именно Шанель стала первым модельером, принятым в обществе. Ни Дусэ, ни мадам Ланвэн не были приняты в свете. Аристократы не ужинали с портными. И лишь с Шанель хотели познакомиться все.В годы первой мировой она шила одежду из джерси — дешевого машинного трикотажа, шедшего прежде лишь на изготовление мужского белья и свитеров, и ее ждал успех.Выпущенные в 1921 году духи «Шанель №5» были революционны в трех измерениях. К традиционным и дорогим цветочным эссенциям была добавлена небывалая доза недавно открытых синтетических веществ — альдегидов (придающих, по замыслу их создателя Эрнеста Бо, этим духам особую свежесть северных рек). Флакон принял небывало лаконичные формы. И, наконец, название. Не «Когда наступит лето», не «Восточные ночи», не «Сердце Жанетты», просто «№5». Парфюмер Константин Веригин вспоминает: «Их появление было восторженно встречено молодежью и людьми передовыми, с отрицательным недоумением— старшим поколением, закосневшим в узких рамках прошлого. Яркость и радость жизни, которые давали “Шанель №5”, были им непонятны, а сила нового аромата — слишком велика и ослепительна».Эрнест Бо создал для Chanel более десятка духов, из которых пять производятся до сих пор. Интересно, что лишь в этом году, 86 лет спустя, Дом Chanel решил выпустить осовремененную версию классической «пятерки». Вместе с «вечными» №5 теперь будут выходить новые №5 Eau Premiere, рассчитанные на юных и легкомысленных.Шанель последовательно отвергала все общепризнанное. Корсеты, шляпы, похожие на торты, великую актрису Сару Бернар (она обозвала ее гнусавым старым клоуном), знаменитых модельеров Ворта, Дусэ и Пуаре, аристократически белую кожу. Она смело подставляла лицо солнцу, пряча, впрочем, руки: крестьянскийзагар на руках — это было уже чересчур.Коко смеялась над гигиеническими привычками высшего круга, находя герцогинь слишком грязными в сравнении с кокотками. На ее острый язычок могла попасть любая аристократка. Шанель принимала ванну каждый день, что в свете тогда было необычно. Можно ли сказать, что она научила женщин мыться? По крайней мере, она заставила их носить черное.